Люблю радоваться жизни. Зачем саксофонисту Кулику эзотерика и созерцание

Известному музыканту и певцу Алексею Кулику − 50 лет. Верится с трудом. Он – зрелый философ с душой мальчишки. А юбилей – повод и похулиганить, хотя бы на уровне воспоминаний, и пофилософствовать. В большом интервью нашему корреспонденту он рассказал о том, как уживаются в его жизни спорт и музыка, почему ему трудно быть руководителем «Академик Бэнд», зачем ему театр, и о многом другом.

Пятьдесят – просто цифра

Владлен Семёнов, ul.aif.ru: Алексей, как ощущается возраст?

Алексей Кулик: Поначалу колбасило. Потом вроде прошло. Переход же идёт в 49. Семь жизненных циклов по семь лет считается. И после 49 человек как заново рождается. Начинается переосмысление. Приходят мысли о духовном, о смысле жизни.

− Увлекаешься эзотерикой?

− Да. Это в пандемию началось. Дальше вошло в физиологию.

− А можешь вспомнить, в каком возрасте ты начал если не представлять себя 50-летним, то хотя бы думать о том, что когда-то подойдёшь к полувековому юбилею?

− Никогда такого не было, всегда чувствовал себя мальчишкой. Я и сейчас в хорошей физической форме, которую стараюсь поддерживать. Играю в теннис, бадминтон. Так что для меня 50 – это просто цифра.

− Тогда внутренний возраст какой?

− Медицинские тесты показывают 43. Сам чувствую себя на 35−40.

Зубы как препятствие

− В твоём детстве был какой-то выбор в смысле будущей профессии, кроме музыки?

− Да, я хотел быть шофёром, спортсменом. Я был очень активным. Сестра говорит, что чересчур. Из-за того, что тратил неимоверное количество энергии, родственники даже одно время думали, будто я какой-то больной. 

− И тут в жизни появилась музыка?..

− Мама окончила культпросветучилище. Играла на баяне и своим мощным голосом пела репертуар Лидии Руслановой. И так похоже, что, когда я в детстве по радио слушал оригинал, говорил: «Мамка поёт». И я, по сути, народную музыку с молоком матери впитал. И не только народную. В три года я уже заслушал пластинку Аллы Пугачёвой.

− Одно дело − слушать. А самому играть?

− Насчёт играть… Я в силу своей гиперактивности был крайне неусидчивый. Я и в музыкальной школе проучился по классу аккордеона всего полтора года. А азам сольфеджио меня научила мама. Освоил фортепиано. Потом была гитара. 

− К окончанию школы было чёткое понимание, чем заниматься дальше?

− Тут брат очень сильно помог и настоял на музыкальном училище. Это был восьмой класс. Мне 14 лет. Хотел гулять, играть в футбол. Правда, однажды в 12 лет я стал в пионерском лагере горнистом. И был им потом два лета подряд во всех лагерях. Так что к училищу определился с музыкальным инструментом. Хотел играть на трубе. Но мне сказали: «У тебя профессионального роста не будет – зубы вперёд выступают. Выбирай другой инструмент». Мама хотела, чтобы я на баян поступил. Но я же шибздик, для меня этот инструмент слишком тяжёлый оказался. В итоге я поступил на кларнет. Он маленький, подвижный, юркий, как я. Мы сошлись характерами. Первые два года я вместо специальности чаще играл в настольный теннис. Музыка по-настоящему торкнула на третьем курсе, когда уже начало что-то получаться. Я догнал даже двоих парней, которые до этого семь лет учились на кларнете в музыкальной школе.

Возвращение на руководящую работу

− Что после музыкального училища?

− Я пошёл в армию. 1993-й год. Чечня уже началась. А у меня приписное в ВДВ – водитель-стрелок. И по физухе всё хорошо. Но появилась возможность продолжить музыкой заниматься. И я попал в оркестр Ульяновского училища связи. Оно дало мне путёвку в джаз-ансамбль «Академик Бэнд». После срочной службы я остался на трёхгодичный контракт. У нас на полставки работал гражданским музыкантом Николай Новичков − основатель «Академик Бэнда». А мы с парнями из ансамбля как раз начали играть диксиленды. Новичков это увидел, услышал и через год предложил влиться в его коллектив и ехать на гастроли в Турцию. Но я на контракте. Он спасал. Годы дурацкие были, на гражданке жрать нечего, а в армии государство давало пайки, одевало, был бесплатный проезд. Через три года контракта я увольняюсь из училища и поступаю в Ульяновский госуниверситет на факультет культуры и искусства, отделение инструментального исполнительства. На втором курсе мне снова звонит Николай Михайлович − и с 1998 года я с «академиками». А они все ещё и в Ульяновском симфоническом играли. Для меня это тоже стало целью. Но попал я в оркестр только через пять лет по рекомендации того же Новичкова.

− Его тогдашний «Академик Бэнд» и сегодняшний джаз-ансамбль сильно отличаются?

− Недавно пересматривал наш американский концерт 2001 года. Видно, что у Николая Михайловича мощный стержень и понимание того, что он хочет. Он делал ставку на традиционные диксиленды. Мы все были в это вовлечены, такая музыка нас всех объединяла. Был мощный сыгранный коллектив за счёт того, что Новичков создал очень тонкий организм, где каждый − индивидуальность. В симфоническом музыкальные пласты больше, там дирижёр рулит. В «Академик Бэнде» каждый − солист.

− В начале 20-х ты и сам руководил джаз-ансамблем два года. Почему так недолго?

− Сейчас я вернулся опять на руководящую работу. Но, знаешь, для меня это другая история всё-таки. Чтобы руководить, я мягкий по характеру. Не умею кричать на людей.

− А надо быть жёстким?

− Надо иногда. Я больше исполнитель, а не начальник. Хотя какие-то административные вещи у меня получаются. Я умею с людьми общаться. Потому и вернулся в руководители. Ребята попросили.  

− Сегодня тебе комфортнее в симфоническом оркестре или с родными «академиками»?

− Мне везде хорошо. За счёт разнообразия. Другой вопрос, что в «Академик Бэнде» мы лепим себя в основном сами. Сами хозяева своей репертуарной политики.

В театре больше возможностей творить

− Ты же ещё и в спектаклях Ульяновского драмтеатра участвовал. Что это за отношения? Как они появились в твоей жизни?

− С театром у меня хороший роман. На втором курсе университета мне захотелось лицедействовать на драматической сцене. Собирался перевестись на актёрское отделение. Обратился к народному артисту России Борису Александрову. Он меня консультировал. Всё нормально было. Но Борис Владимирович сказал мне тогда: «Учти: этой профессии необходимо отдаться полностью, жить театром. Сможешь?» А у меня же работа, музыка, любимое дело. Я репу почесал и понял, что выбор серьёзный. 

− Но театр всё равно нашёл тебя?

− Да, магическим образом. Сделали два музыкальных спектакля на сцене нашего драматического. Я люблю взаимодействовать в общем театральном контексте. Чтобы зрители сопереживали вместе с тобой. Да и себя можно ярче проявить.

− Дирижёр оркестра и режиссёр театра – в чём главная принципиальная разница?

− Режиссёр даёт чуть больше некой свободы. Во всяком случае, по ощущениям. Режиссёр даёт идею. И многое приходится додумывать самому. В оркестре у дирижёра всё более конкретно. Ноты – они как кирпичи. Импровизация бывает, но реже, и её меньше. В театре больше возможностей придумывать, а значит – творить.

Артист - это мотивация

− На одной из фотографий на  твоей страничке в соцсети ты на спортивной площадке с совсем юными, но выглядишь не хуже, а то и фору дашь. Что со спортом сегодня?

− Это из Тольятти фотка. Поехали на концерт с симфоническим оркестром. А там во дворе гостиницы турнички, которые я люблю. Думаю, пойду подтянусь, отожмусь, пока погода хорошая. И тут эти пацаны. Посоревновались. Спорт для меня сегодня − это и отдушина, и баланс, и гармония. Зимой у меня обязательно бадминтон, а летом – большой теннис.

− В 50 труднее себя в форме держать?

− Труднее. В том смысле, что надо уже следить и за правильным питанием, и за количеством выпитого алкоголя.

− То есть нормально так шашлыка покушать – не для тебя?

− Главное – не переусердствовать. В студенчестве я много ел. Сейчас спокойно могу 
не наедаться на ночь.

− Что, кроме спорта и правильного питания, помогает держать себя в форме?

− Ну смотри, я же артист. Это мотивация. Надо соответствовать, выглядеть комильфо. Это стимул включить разум и начать себя в чём-то сдерживать, ограничивать.

− Что ты ещё любишь по жизни?

− Люблю людям помогать. Люблю на велике кататься. Люб­лю радоваться жизни. В пандемию увлёкся дыхательными упражнениями и техникой йогов. В связи с увлечением эзотерикой научился просто созерцать. Меньше стало паники, суеты.

Саксофон - проводник эмоций

− Со стороны тебя без саксофона представить трудно. Практически невозможно. Насколько ваш союз крепок?

− Ещё в армии пришлось научиться играть на саксофоне. Что этот инструмент станет товарищем по жизни надолго, тогда даже не думал. Саксофон – проводник всех эмоций человека и проявитель, катализатор всех красок мира.

− В чём ты до сих пор музыкально не вполне универсален?

− С гармонией проблемы. Неважно в этом плане было ещё в училище. На слух хорошо подбираю. И этим компенсирую недостаток.

− Запел ты поздно… 

− Я просто скромный. Пел всегда, но в основном для себя. Пока не возникла необходимость продемонстрировать свои вокальные данные широкой публике. И людям это вдруг понравилось. И совпало с тем, что мне всегда хотелось.

− Чего тогда хочется теперь?

− Я пока не сочиняю музыку, а лишь украшаю то, что другие композиторы гениально написали. Но всё может быть. Композитор – профессия второй половины жизни.